Правда людей - Страница 69

Странно это — государство одно, а общности и единого закона, который бы распространялся на всех, нет. Но это легко объяснить. Разделяй и властвуй — гласит древний закон беспринципных правителей, и сегодняшние господа-начальники от своих коллег времен греческих деспотий и клановых олигархий отличаются мало. Народы многонациональной страны разобщены и то же самое казачество, которое многим видится несокрушимым монолитом, расколото на сотни частей и находится в упадке. Одних власть подкармливает и официально поддерживает, а других давит и старается пригнуть к земле, чтобы не поднимали головы непокорные, чтобы не смели смотреть новоявленным хозяевам жизни в лицо, да чтобы были как все и не пытались что-то изменить. И опять же в этом нет ничего нового.

Первое реестровое казачество создали польские короли, которые стремились задавить и взять под контроль украинский народ. Сделать это силой они не смогли, кишка тонка, и тогда в противовес вольным казакам возник реестр, который за деньги и привилегии служил чужеземцам, прикрывал границы и воевал против своих вчерашних товарищей. Так и теперь. Одиннадцать реестровых казачьих войск, аналог американской национальной гвардии, дублируют функции МЧС и МВД, гордятся тем, кто они есть, и свято верят президенту Российской Федерации, который является казачьим генералом. Не знали? Я тоже не знал, что Владимир Владимирович Путин казацкий генерал от реестра, но факты вещь упрямая…

Впрочем, что мне до реестровых казаков? Пока мои интересы находятся в иной плоскости и на Кубани я временный гость. Приехал, осмотрелся, предупредил ни в чем не повинных людей об опасности, прогулялся по горам, провел поиск единомышленников и уехал, а они со всеми своими проблемами остались.

Боевики моего отряда рассыпались по краю, и начали проведение разведки. Несколько человек крутилось в Сочи и окрестностях. Другие катались вдоль побережья и фиксировали все приморские объекты, которые могли нас заинтересовать, в первую очередь виллы российских олигархов, министров и губернаторов. Командир первой боевой ударной пятерки Гней анализировал и обобщал информацию. Ну, а я, вместе с Серым, Каширой и Галиной, от которой так и не смог отстраниться, посещал места моей боевой славы из иной реальности. Я бродил по лесам и горам на границе Краснодарского края с Карачаево-Черкесией, много размышлял, вспоминал лица, слова и поступки людей, которых помнил по прошлой жизни, когда мне приходилось убегать от западных наемников, и строил планы на будущее.

Лес на горе Вышка за станицей Удобная, здесь меня и беженцев из Армавира накрыли ракетами, и утром мы схоронили почти тридцать человек, среди которых было несколько детей. Левый берег реки Уруп за станицей Передовая, на переправе нас оставили шесть бойцов-мусульман, которые двинулись вверх по течению в сторону Преградной, но через пару километров они попали в засаду и были расстреляны. Лесной массив на южной окраине станицы Надежная, там меня предали и попытались взять в плен, чтобы моей головой откупиться от карателей, но я и пять лихих волкодавов вырвались. Речка Белая Глина возле станицы Бесстрашная, тогда в горах прошли сильные дожди, и при переправе утонул раненый снайпер Эрих Крейц, доброволец из Германии. Гора Ахмедов пост за станицей Отважная, два бойца, пулеметчик Дима Крутиков и его друг Саня Пеплов, решили нас прикрыть и погибли. Река Большая Лаба и станица Чернореченская, здесь я остался один, и хотел застрелиться, слишком велико было мое отчаяние. Однако я решил, что должен погибнуть в бою, и пошел в населенный пункт, который встретил меня запустением и догорающими домами. Перевал Большая Седлина, там меня окружили наемники. Думал, конец мне, но нет, объявились пропавшие товарищи, которые привели подмогу, местных казаков, и я снова уцелел, а потом смог пробраться к морю и уже оттуда перебрался на Урал.

Короче, было что вспомнить, и я получил большой заряд бодрости, а соратники и Галина, которая не привыкла к тяготам походной жизни, не понимали меня и пытались задавать вопросы. Зачем мы бродим по зимним чащобам и горам? Что в этих местах меня привлекает, и отчего я в одиночестве часто ухожу в промозглый и холодный лес? Но я отмалчивался, и они отстали. А перед тем как вернуться в большой мир, я поговорил с Серегой Ревякиным. Время пришло. Он мне доверял, ведь совместное путешествие сближает, и я заметил, что пару раз парень пытался выйти на прямой разговор. Это было хорошо, добрый знак, ибо не хотелось на него давить. И невдалеке от поселения Андрюки, где нас должен был ожидать Гней, я оставил Галину и Каширу у костра, и вместе с Ревякиным вышел на берег Малой Лабы.

Неширокая мутная речушка несла свои воды на север, на соединение с Большой Лабой. Хмурые небеса посылали вниз редкие снежинки и дождевую влагу. Тихо. Никаких посторонних звуков. Только журчание реки и шум падающих на ветки деревьев капель. На душе спокойно и, присев на широкое бревно, я закурил, затянулся и посмотрел на Серого, который расположился рядом. Парень нервничал и разминал пальцы рук. Он хотел высказаться, но не решался, и я его поторопил:

— Серый, скажи, что хотел. Не держи на душе камень. Я же вижу, что тебе надо с кем-то поговорить.

Ревякин помедлил и сказал:

— Егор, так сложилось, что из-за меня про отряд знает посторонний человек.

— Кто-то из твоих близких?

— Да. Так получилось…

— И кто это?

— Батя мой.

"Надо же, — отметил я. — Не приемный отец, а именно батя. Значит, Добряков парня к себе крепко привязал. Впрочем, это неудивительно. Простаки ворами в законе не становятся. Для того чтобы держать под контролем матерых уголовников надо иметь твердый характер, голову на плечах и знать хотя бы основы психологии. Иначе никак".