Правда людей - Страница 53

— Вот то-то же, — Пухов хмыкнул в сторону Заварзина и ухватил блондинку за длинные волосы. — На выход, шлюха! Сейчас отрабатывать будешь! Сначала мне приятное сделаешь, а потом всей братве! Ха-ха! Извинения по кругу!

Спускать подобное было нельзя, ибо спустишь раз и другой, а затем сам в шавку трусливую превратишься. Поэтому я посмотрел на бойцов, которые ждали моей команды:

— Будем биться. Жестко. У кого травматы, применяем. Валить мразей без пощады, — сказал я и кивнул полковнику в сторону подсобки: — Антон Ильич, займитесь охраной. Не надо чтобы наши лица полицейские видели, и запасной выход посмотрите, думаю, придется здесь все сжечь, дабы пальчиков и следов не оставить.

Парни отодвинулись от стола, чтобы вскочить без помех, а полковник, кивнув, направился за стойку.

— Отпус-ти-те! — закричала схваченная девушка. — Помо-ги-те! Кто-нибудь!

Хлесткая пощечина по губам, гогот ублюдков и девушка замолчала. Пришла пора вмешаться, и я свистнул в сторону Пухова:

— Слышь, еблан! Девушку отпусти!

Взгляд Ленечки остановился на мне, и он засмеялся:

— Еще один герой, бля! Нахуй! Рот закрыл и не шурши!

Каким-то чудом девушка выскользнула из рук Пухова, и я сделал то, что давно хотел. В моих руках оказалась тяжелая пивная кружка из стекла, и я метнул ее в Ленечку. Короткий полет. Брызги пива. Глухой звук удара и кружка соприкоснулась с черепом Пухова, который пошатнулся, а затем с грохотом рухнул на студентов.

На миг все замерло. Никто из присутствующих ничего подобного не ожидал. Но спустя несколько секунд кто-то из мажоров выкрикнул клич: "Мочи!" и шесть здоровых быков, которые были уверенны, что они непомерно крутые и им все позволено, бросились на нас. Животные. Тупые и агрессивные. Наверное, они думали, что с ними будут драться на кулачках, а потом их отмажут влиятельные родственники, которые упекут нас в тюрьму. Да вот только хуй они угадали. С бешеными животными во все времена поступали одинаково — их убивали, чтобы бешенство не перекинулось на людей.

С дикими воплями, хватая стулья и бутылки, быки приближались, и мы их встретили. В руках у Гнея, Крестоносца и Каширы появились травматические пистолеты, и они начали стрелять.

— Бах! Бах! Бах! — негромкие хлопки и резиновые пули ударили в лица мразей.

Бар наполнился криками, стонами, проклятьями, матом, ревом, звоном стекла и женским визгом. Студенты орали, а парочка даже заплакала. Кто-то из мажоров повалился на пол, а бармен прижимал к уху мобильник и пытался до кого-то дозвониться. Хаос. Мне он нравился, ибо тот, кто сохраняет в нем спокойствие, побеждает.

До нас добежало только три быка. У одного из них тоже мелькнул пистолет, по-моему, не травматический, и я шагнул к нему навстречу.

— Сука! — проревел нападавший, поднимая пистолет.

— На! — удар кулаком в горло и хруст чужих хрящей.

— Хр-р-р! — все еще пытаясь выдавить из своего поганого рта очередное оскорбление, бычара осел, а я выхватил из его ослабевших рук пистолет. Надо же, не какая-то там игрушка, а самая настоящая "беретта", одна из многочисленных разновидностей девяносто второй модели. Вряд ли это мажор, скорее охранник недочеловеков, которым в моей стране все позволено. Но только не здесь и не сейчас.

"Беретта" уже была снята с предохранителя, и когда на меня попытался наброситься следующий противник, я не медлил. Выстрел и мозги подонка расплескались по стене. После чего последний оставшийся на ногах мажор резко замер на месте, вскинул руки и проверещал:

— Не-е-ет! Не надо! Не стреляйте!

К нему подскочил Гней, который сбил его с ног и ударом ботинка по голове отправил в нокаут, а я посмотрел на посетителей и прокричал:

— Все на выход! Живо!

Подобно стаду слонов, наступая на тела поверженных быков, толпа студентов, Заварзин и официантки, бросая вещи, промчались мимо меня и выскочили на улицу. Остались только мы, девушка-блондинка, которая забилась под стол, бармен с телефоном в руках, охранник в подсобке и Трубников. С момента начала драки минуло не более трех-четырех минут. Все произошло очень быстро, и мы успевали уйти.

— До кого-нибудь дозвонился? — я кивнул перепуганному бармену.

— Нет. Занято, — глядя на меня огромными испуганными глазами, ответил он.

— Тогда двигай отсюда и побыстрее!

— Понял.

Бармен рванул вслед за посетителями и когда он скрылся, из подсобки показалась голова Антона Ильича:

— Долго вы еще? Сваливаем, господа карбонарии, здесь черный ход.

— Сейчас, — я подскочил к девушке, которая находилась в шоке, и потянул ее из-под стола: — Пойдем с нами.

— А-а-а! — она закрылась руками. — Не трогайте меня! Отпустите!

— Дура! Сейчас полиция нагрянет и тебе плохо будет! — прикрикнул я на нее и подумал, что придется дать девчонке пощечину.

На краткий миг девушка замолчала, крепко, до побелевших костяшек, стиснула кулачки, и я решил, что она в ступоре. Но нет. Блондинка очнулась, самостоятельно выползла из своего укрытия, и я передал ее Боромиру:

— Уходите!

Не задавая лишних вопросов, бойцы потянулись в подсобку, а я закурил, и огляделся. Один труп и шесть раненых, из которых трое тяжелые. Я мог оставить им жизнь, а мог убить. И, наверное, кому повезло уцелеть в схватке, остались бы живы. Однако Ленечка Пухов открыл глаза, посмотрел на меня и проревел:

— Братуха! Че за хуйня!? Где мы!? Где эта сука!?

Наверное, сын депутата принял меня за свою шестерку, и я вспомнил, где его видел.

Оказывается, в моей прошлой жизни мы встречались. Мельком, в 2036-м году. Тот Леонид Анатольевич Пухов был губернатором Ростовской области и когда в плен к оккупантам попали последние защитники города, которых окружили на речном вокзале, он подписал приказ о повешении сорока семи человек. Тогда, во время казни, я сидел рядом и готовился выстрелить в Ленечку, но не смог, слишком плотная у него была охрана. Ну, а позже я объявил, что губернатор Пухов становится моим личным врагом и приговаривается к смерти. К сожалению, добраться до него так и не получилось. В той жизни. Зато в этой я мог привести приговор в исполнение.