Правда людей - Страница 27

— Нет, — рукавом пиджака смертельно больной человек вытер губы и сказал: — Сегодня я бизнес продал и квартиру на Тормасову переписал.

— Молодец, — одобрил я. — И что теперь?

— Деньги поделил. Половину тебе, а половину детям и женщине. Пусть своих потомков нет, так хоть о чужих малышах позабочусь, бедствовать не будут. Это твоя доля. — Он пододвинул сверток ко мне: — Возьми.

— Я не просил.

— Не важно. Ты человек и этого достаточно. Так что прими. Там не очень много, сто тысяч евро, но лишними они не будут. Знаю, что тебе пригодятся.

— А ты теперь куда?

Токарев скривился:

— Есть идея рвануть к морю и оттянуться на всю катушку. Напоследок. Сил уже нет никаких. Голова болит постоянно. Иногда зрение отключается, а сегодня ноги отнялись. Прямо на улице упал. Значит, времени у меня все меньше и, оглядываясь назад, я понимаю, что профукал свою жизнь, просрал ее и ничего назад не вернуть. Это горько и печально. На душе тоска и хочется что-то совершить, неразумное и не укладывающееся в рамки, но не могу. Устал я и двигаюсь уже через силу, не оттого, что мышцы ослабли, а потому что душа в клочья.

Он встал, навис надо мной, и я кивнул на такси:

— Поедешь?

— Да, — он улыбнулся, печально и как-то умиротворенно. — Самолет через полтора часа. Не хочу опаздывать, лучше заранее приеду.

— Ну, бывай, — понимая, что вижу Токарева в последний раз, я протянул ему руку.

Мы обменялись рукопожатиями, и он отвернулся. Шаги его были неровными, и он покачивался, но до машины дошел без проблем, на миг замер возле дверцы, помахал мне рукой и прокричал:

— Будь здоров, Егор. Живи долго и сделай, что задумал.

Что тут скажешь? Токарев умирал, и шансов на выздоровление у него не было. Поэтому все мои слова пустые. Мне нечего ему сказать и, проводив взглядом такси, я подхватил сверток и направился в квартиру. При этом мне было немного тоскливо, а в голове бились пришедшие после встречи с Мишей мысли:

"Судьба дала тебе второй шанс, так не проеби его, Егор. Нельзя как Миша Токарев свою жизнь проебать, а потому не стой на месте и двигайся. Нельзя допустить, чтобы твой народ умер, и память о нем была исковеркана. Нельзя дать тварям уничтожить последних настоящих людей и заменить их животными. Нельзя, и потому вперед, через кровь, через смерть, через ложь и непонимание к победе, а иначе все будет напрасно. Старт есть, удача с тобой и соратники найдутся. Ты не один и это главное".

***

После встречи с Егором Нестеровым бывший преуспевающий бизнесмен Михаил Токарев, как и собирался, отправился в аэропорт. Но время в запасе имелось, и он решил заехать в ночной магазин. Совершенно неожиданно захотелось есть и организм потребовал не деликатесов или диетического питания, а хороший шматок ветчины, белого хлеба и холодного лимонада. Пища не здоровая, так считал Токарев раньше, но в настоящий момент его это не беспокоило. Барьеры, которые он воздвигал в себе всю сознательную жизнь, рушились один за другим, и Михаил уже не боялся смерти.

Таксист, пожилой дядька, которому нравился не жадный и спокойный клиент, заметил светящуюся в темноте вывеску небольшого магазинчика и остановился. Токарев вошел внутрь, слегка прикрыл глаза, слишком ярким был свет, и замер перед стеклянными витринами. Колбаса, окорока, ветчина, сыры. Выбор был неплохой и хлеб имелся. Желудок Токарева, предчувствуя пиршество, заурчал, и во рту у Михаила скопилась слюна. Он сглотнул, впервые за день улыбнулся и подошел к кассе.

— Что будете брать? — спросила его миловидная девушка чуть старше двадцати без обручального кольца на пальце.

Было в девушке что-то привлекательное и на мгновение Михаил замер в ступоре. Обычная симпатяшка, мягкий голос, стройная фигурка, чистое лицо, карие глаза. Наверняка, провинциалка, которая приехала в столицу за счастьем и уберегла себя от панели. Таких в Москве много. Однако эта девушка зацепила его, и Токарев подумал: "Эх, встретилась бы ты мне раньше. Обязательно постарался бы познакомиться".

— С вами все в порядке? — продавщица слегка склонила голову.

— Нет-нет, не беспокойтесь, все в порядке, — Михаил развел руками. — Просто задумался. Мне, пожалуйста, ветчину, вон тот кусочек. Хлебушек и лимонад. Если можно, ветчину и хлеб порежьте.

— Это можно. Желание клиента закон.

Продавщица занялась заказом, и в этот момент в магазин вошли новые посетители. Их было трое, по виду азиаты, но не работяги. Несмотря на лето, одеты в кожу, на ногах ботинки с толстой подошвой, а на пальцах татуировки. Они отошли в сторону от кассы и заговорили на своем родном наречении. Сплошное жур-жур и косые взгляды на Токарева и девушку.

— Не уходите, пожалуйста, — тихо прошептала продавщица, передавая Михаилу пакет. — Охранник на смену опаздывает, вот-вот подскочит, а эти опасные.

— Хорошо, — совершенно спокойно ответил Токарев, отметил, что бутылка лимонада в его пакете может сойти за метательный снаряд, а острый нож, которым орудовала девушка, лежит на разделочной доске. — Не бойтесь. Я буду рядом.

— Спасибо вам.

Девушка кивнула, а Михаил поинтересовался:

— Сколько с меня?

— Ой! — продавщица всплеснула руками. — Совсем забыла. С вас пятьсот сорок три рубля.

Токарев достал портмоне и расплатился. А иноземцы, увидев, что он при деньгах, направились к нему. Они решились на активные действия, и Токарев к этому был готов.

— Прячься в подсобку, — бросил он девушке и развернулся навстречу азиатам, которые этого не ожидали и уперлись один в другого.